Причины поворота — две. Первая — Нью-йоркский закон о зонирование 1916 года (1916 Zoning Resolution): в заботе о свете и воздухе город вводит отступы (setbacks). В результате башни буквально «режут» ярусами, как свадебные торты, и формируют узнаваемые силуэты — закон институционализирует идею выразительного верха как отдельной части общей «скульптуры» здания.
Удачное завершение решает именно эту задачу. Место корпоративной короны классических небоскребов занял абстрактный знак-иконка из ленты инстаграма.
Сегодня мы живём в пост-медийной реальности: здание должно работатьи
на горизонте, и в ленте. Если Голливуд сделал из Empire State икону, то соцсети требуют иконки — короткой визуальной подписи, которая при желании сворачивается до эмодзи.
Исследование было выполнено при участии студентов архитектурной школы МАРШ.
разных периодов постройки в Америке, Китае и России. Предметом исследования стали силуэты, форма завершения зданий и их отношения друг к другу, то есть — как складывается уникальная скульптура высотного здания. Цель исследования — выявить закономерности в формировании силуэтов и завершений, а также составить каталог типов силуэтов и завершений.
Для анализа были взяты 93 здания высотой от 70 до 620 метров
начала 1930-х: Chrysler Building против 40 Wall Street и затем Empire State. У Chrysler шпиль собирают скрытно внутри и за полтора часа «выстреливают» наверх, чтобы обойти конкурента; у Empire State мачта задумана как швартовка для дирижаблей (на деле — символический жест и технический блок). Завершения становятся не только эстетикой, но и инструментом статуса и узнаваемости.
Вторая — гонка за небом и корпоративный брендинг конца 1920-х–
Манхэттена, но вмешалось кино. Когда Кинг-Конг уносит Энн Дэрроу на вершину Empire State Building (1933), Голливуд кодифицирует «правильный» образ небоскрёба: город читается «по вершинам», а череда завершений складывается в пиктограмму Нью-Йорка.
Вся эта эволюция могла бы остаться незамеченной на узких улицах
стиль. В 1950-е моду задают лапидарные параллелепипеды Миса ван дер Роэ — плоский, недекоративный верх у Seagram Building (1958, Нью-Йорк) и ранние «стекло-сталь» жилые башни 860−880 Lake Shore Drive (Чикаго) делают классические короны пережитком. Но господство «безобразно плоской черты» (по выражению Бродского) длится недолго: в 1984-м Филип Джонсон возвращает знак на вершину AT&T Building со знаменитым «chippendale-фронтоном». Постмодернизм реабилитирует символическую «голову» башни как место для культурной цитаты и идентичности.
Черту под «шапочной» экзальтацией подвёл интернациональный
чикагские Home Insurance Building (1885, Уильям Лабарон Дженни), Reliance Building (1890−95) — и нью-йоркские Woolworth Building (1913) и Flatiron (1902) — не отличались проработанным силуэтом: это было «американское» прочтение европейской моды, растянутое по вертикали стальным каркасом, лифтом и амбициями девелоперов. Впрочем, очень быстро небоскрёб обретает собственный язык — и его самыми запоминающимися элементами становятся силуэт и завершение.
Небоскрёбы появились на свет прямоугольными. Первые здания —
Исследование закономерностей силуэтов и завершений высотных зданий
Описание и принципы работы над исследованием
Shanghai World Financial Center, Shanghai Tower, Jin Mao Tower
Москва стремится к росту по вертикали. Башни вышли за пределы «Москва-Сити» и постепенно становятся нормой. В 2025—2027 годах ожидается рекордный ввод — 219 жилых корпусов высотой от 30 этажей. Эта волна вертикализации ставит вопрос: как, следуя за масштабом и плотностью, не потерять архитектуру? И шире — какие стратегии используют архитекторы, работая с высотными зданиями? Об этом — наше исследование.